В детском центре кардиологии хирурги спасли двухлетнему Ване сердце, но этого мало для счастливой жизни, потому что у Вани нет семьи. Мальчика проводит все отделения реанимации, говорится в ТСН.

По сути, кардиохирурги перекроили сердце малыша, который родился со сложным пороком. Первая операция спасла ему жизнь, однако с однокамерным сердцем в будущем Ване потребовалась бы пересадка сердца и легких. Хирурги детского кардиоцентра решились на две радикальные операции и из однокамерного сердца сформировали четырехкамерное. "Мы ему сделали полноценное здоровое сердце, зашили межжелудочковый дефект, позицию, где была артерия вшили искусственный материал", — говорят медики.

После продолжительного восстановления Ваня чувствует себя хорошо, хочет играть и даже бегать. “Если бы у Вани были родители, они могли бы отпустить Ваню в условия обычного стационара. Но пока с ним играет все отделение реанимации”, — говорят медики.

Медики спасли маленькому Ване жизнь, а теперь ему за маму и за папу: что происходит с программой усыновления

За каждую свободную минуту медсестры берут Ваню на руки, ведь ему жизненно необходимы объятия взрослых. “На него как ни обращаешь внимания, он начинает плакать. Он хочет внимания, играть, всем улыбается”, — рассказывают медсестры.

В кардиоцентр Ваня попал из детского дома Хмельницкого. Однако его биологическая мать живет в Ровенской области. Вскоре после возвращения из родившегося она бросила младенца на несовершеннолетнюю старшую дочь и три дня дома не появлялась. Когда социальные службы об этом узнали, Ваню из семьи изъяли и уже больше года судьбой мальчика никто не интересуется. “Ваня нуждается в семье, потому что вылечить сердце — это хорошо, но этого недостаточно. Хотелось, чтобы в нем было все для счастливой жизни», – говорят соцработники.

Суд вынес решение об изъятии Вани из семьи еще в конце 21 года. Дальше полномасштабное вторжение и его документы до сих пор не упорядочены. Таких детей с незавершенными судебными делами, потерянными документами при эвакуации, неизвестно где остались родителями — во время войны становится несравнимо больше, чем в мирные времена. Сюда прилагаются дети, родители которых попали в плен или имеют статус пропавших без вести. “Есть временная опека о детях, которые вы упоминали. Это родители в плену, родители пропали без вести или они на оккупированной территории и неизвестно, что с ними происходит. Как раз для этого мы вносили изменения в законодательство, чтобы предоставить возможность временного проживания в семьях, прошедших обучение и готовых к этому”, — рассказывают чиновники.

В начале большого вторжения не было понятно, будет ли действовать процедура усыновления. Однако сейчас, говорит заместитель министра, усыновить ребенка можно на всей территории Украины, где есть наше правосудие и социальные службы. “Для этого должны быть определенные условия – работающая судебная система, работающие органы опеки. Процедура не была изменена, чтобы защитить детей, это невозможно сделать на оккупированной территории, потому что там ничего не работает и мы смотрим, как работают деоккупированные территории”, — добавляет она.

В феврале-марте прошлого года была волна желающих украинцев помочь детям без родителей. Около 24 тысяч семей готовы были взять ребенка на разных условиях, но год войны показал, что часто это желание было эмоциональным порывом. Пройти все шаги по оформлению документов и дойти до обучения смогли значительно меньше украинцев. “Если мы возьмем военный год, то уровень усыновления у нас был несколько выше. Было усыновлено 1200-1300 детей. Это ко всему, что остановлено межгосударственное усыновление, которое всегда давало большую долю”, — говорят в социальных службах.

Ульяна из тех, кто преодолел все шаги к отцовству во время войны. Их дочь – это Анна-Мария, которой недавно исполнился год. В начале войны родилась двойня. Биологические родители забрали себе здорового малыша, а Анну с больным сердцем бросили. Девочку прооперировали в центре кардиологии и выхаживали ее в укрытии под обстрелами столицы в марте.

Когда из Киева выезжали тысячи мам с детьми, Ульяна наоборот ехали в столицу, чтобы приютить покинуть ребенка. “На тот момент у ребенка не было ни одного статуса. Она не имела статуса лишения родительской опеки и были значительные трудности, чтобы легитимным способом перевести во Львов, но я была настойчива”, — говорит Ульяна.

Больше года ушло, чтобы окончательно оформить все документы. Сначала Ульяне Анну отдали для временного устройства. Вторым этапом было оформление опеки и уже, наконец, в январе, вступило в силу решение суда об усыновлении. Ульяна теперь мама для Анны-Марии и де факто и де-юре. Пока улаживались все нюансы, девочка сказала свои первые слова и сделала первые шаги.

Хотя процесс был длительным и сложным, говорит Ульяна, но главное – она провела этот год со своей дочерью. Война перевернула ее сознание и побудила к самому важному шагу в жизни. “Произошло некое переосмысление ценностей с началом войны. Какие-то вещи стали неважными, моя дочь теперь центр вселенной”, — говорит женщина.

Читайте также:

Предоставление F16 уже сейчас и пик российского наступления в Бахмуте: обзор недели от Андрея Цаплиенко

На кого уже охотятся работодатели и какие профессии станут главными после победы

Источник